Мне показалось, будто Альшер пребывает в состоянии совершенной ясности мыслей и чувств — он не мог сконцентрировать на мне зрение, с трудом владел языком, но при этом четко и понятно дал мне понять, что осознает происходящее. Все в порядке, он выпьет еще с десяток кружек и даст отвести себя в комнату. Закуска тоже не помешает.
— Кстати, отличные клецки! — возгласил он, запуская пальцы в салат с колбасками.
Я уселся рядом с ним — дожидаться своей очереди. Когда он в очередной раз упился и отвалился назад, словно клещ, насосавшийся крови, уволок его наверх и уложил в постель, постаравшись сделать так, чтоб голова лежала точно над тазиком.
В принципе же бывший капитан охотничьей группы оказался довольно сносным соседом по комнате. Не считая того, что он пил и время от времени ночью поднимался на постели со словами «Я в порядке», чтоб потом свалиться обратно. Приключений с выпивкой хватило на неделю, после чего Альшер резко взял себя в руки, решительно отставил предложенную ему кружку пива и, умывшись, куда-то ушел.
Вернулся он только через день. Заглянул в комнату, где я валялся, блаженно расслабленный, с кружкой сидра, с ломтиками сильно перченой ветчины, и, приподняв бровь, уточнил:
— Как насчет заняться делами?
— Охотно.
— Тогда подвинься. — Он просочился в комнату, ногой сдвинул поднос с грязной посудой, снял со стола еще один. — Заносите.
Дверь отодвинулась, и в комнату, тяжело отдуваясь, вошли два молодых парня в серой одежде. Так одевались в этом кастовом мире разнорабочие, представители рабочих профессий — тех, кто таскал, поднимал и чистил. Эти, похоже, были из числа носильщиков. И сейчас они были нагружены каждый двумя большими кожаными мешками. Которые очень аккуратно сгрузили на пол у кровати и, получив по монетке, откланялись.
— Что это?
— Это? — переспросил Альшер, сдергивая со стола скатерть. Вышвырнул ее за дверь и отправил туда же подносы. — Это деньги. Аукцион завершен, и сейчас мы приступим к дележу денег. Их надо будет раскидать на шесть равных кучек. Казны группы больше не будет, поскольку не будет группы. Ну? Будем работать? — И с этими словами он опрокинул содержимое мешка на покрывало. Прямо на кровать.
— Ого! — Вот все, что могло вырваться у меня при виде этого зрелища. — Это все полулуны?
— Именно так.
— Сколько же здесь?
— Очень много. Я ведь говорил тебе, что броня тритона — штука на редкость дорогая и на редкость… редкая. Чрезвычайно дорогая. Сколько здесь, я не интересовался. Это неважно, в конце концов. Важнее честно разделить. — И, раскладывая монеты по кучкам, добавил: — И развезти по адресатам.
Я еще не до конца привык к местным деньгам, и поэтому такое количество полулун не будило во мне никаких особых ощущений. Будь на их месте такая же груда долларов или евро — кто знает. Сейчас же я просто раскидывал монеты по кучкам, понимая умом, что это — огромная сумма, но не более того. Из своей сумки Альшер вытащил еще два кожаных мешка, таких же объемных, как и четыре предыдущих. Через пару часов деньги были равномерно распределены по мешкам, завязки плотно затянуты.
— Ну что. — Бывший капитан, наклонив голову, осмотрел поклажу. — Теперь мне предстоит ехать к брату, сестрам и жене Ниршава, в большой дом Манджуда близ Светлой Рощи, к жене Сайну. Это все по одному маршруту. А тебя хочу попросить добраться до жены Инсарда — она живет отдельно от прочих родственников, но мы должны отдать деньги именно ей, дальше идут уже чисто их семейные дела. Передашь ей это. — Кивнул на мешок. — И вот это. — Кинул поверх небольшой кошелечек. — Здесь доля Инсарда за все остальное — перья там, коготки, прочее. Вот твоя доля. Я буду ждать тебя в Киалаше. И давай-ка твои деньги тоже возьму с собой, чтоб тебе такую тяжесть впустую не таскать. Для коня два таких мешка — изрядная тягота. А я поеду на денежном дилижансе.
И я понял, что он не до конца мне доверяет. Оно, в общем-то, и понятно — кто я ему? Что он обо мне знал? Мы были знакомы всего ничего, полтора сезона вместе провели. А с другими он ходил в походы уже многие годы. Ему важно было, чтоб деньги дошли до адресата. Я не обижался.
— Что за денежный дилижанс?
— Экипаж сборщиков налогов. Его сопровождают гвардейцы, но пока сбор только начинается, они позволяют за небольшую плату присоединять к своей поклаже другие денежные мешки, чтобы доехать до нужного места в безопасности.
— Хм… И это законно?
— За это до сих пор никто еще не потерял голову. Так что затрудняюсь тебе ответить.
— А не может случиться такого, что в конце пути тебе сообщат, что, мол, не знаем никаких денег, пошел вон, и поделят их между собой?
— Нет. Потому что во-первых, охотничье сообщество очень крепко держится друг за друга, и в этой ситуации все причастные к подобной краже долго не проживут. За жизни их близких тоже никто не поручится. Сурово, но такова уж жизнь. А во-вторых, прознав об этом, купцы тоже перестанут обращаться к помощи сборщиков. Хотя бы на время. Сборщики потеряют очень значительный доход. Они ведь возят огромные деньги, получая за это скромное жалованье. Желание добрать к жалованью никогда не иссякнет.
— Вот именно!
— Добрать, но в рамках здравого смысла. Ты же понимаешь!
— Пожалуй. — Я почесал затылок. — Так как мне добраться до поселка, где живет жена Инсарда?
— Объясню в подробностях, конечно. Смотри сюда…
Через день я уже был в пути. Конь мой резво перебирал ногами, хотя нес не только меня, но и мешок, весивший, как оказалось, очень даже изрядно. Я его поднял с трудом и мысленно подивился тем парням в сером, каждый из которых тащил чуть ли не втрое большую ношу. К счастью, мне не предстояло нести это на своих плечах — конь отдувался за нас обоих.